Том 2. Мелкий бес - Страница 144

К оглавлению

144

Так и во всём. Попросит Фрица чистой тарелки, ему папа с мамой говорят:

– Жри на грязной.

Попросит Фрица купить ему частый гребешок расчесывать головку, ему говорят:

– Своей пятерни мало, так чешись десятерней.

Попросит помыться раньше банного срока, папа с мамою скажут:

– В грязи теплее.

Стал Фрица по ночам плакать, начал Фрица худеть, начал Фрица от грязи паршиветь, пришла к Фрице русская холера, скрутила Фрицу в одночасье.

Схоронили папа с мамою Фрицу, говорят:

– Видно, нечего делать, возьмем Кешку да Пешку опять.

Да уж поздно было. Кешка да Пешка поступили в хулиганы, проткнули перочинным ножиком брюки у самого старшего городового, и за то их сослали в самую далекую каторгу.

Не в добрый час пришелся Фрица из-за границы. Да не добром помянули папа с мамою и умного дядю.

Карачки и обормот

Не за нашу память то дело случилось, не в нашей земли оно сталось. При царе Горохе, у чорта на куличках жили были карачки, – ходили на четвереньках, носом землю нюхали, хвостом в небо тыкали, и очень собой были довольны.

Забрел к ним, невесть откуда, Обормот. Голову держит кверху, прямо перед собой весело посвистывает, на обе стороны бойко сплёвывает. Не понравилось такое поведение карачкам, – говорят Обормоту:

– Как ты смеешь на задние лапы становиться, головой в небо выдыбать? Мы тебя за это засудим.

Повели его всем народом к судье неправильному.

– Судья, – говорят, – неправильный, суди ты этого Обормота: он головой фордыбачит, против нашего карачьего закона весело идет, на карачьи наши спины бойко поплевывает.

Ну, судья неправильный со всей своей премудростью тотчас же порешил: оттяпать Обормоту голову.

Повели карачки Обормота на лобное место. Идет Обормот, кается, горючими слезами умывается, а между прочим думает: как-то вы, карачье безмозглое, до моей головы доберетесь?

И вот на самом-то интересном месте вышла у карачек заминка: надо Обормоту голову рубить, да Обормот на четвереньки не становится, а карачкам, на четвереньках стоючи, до его головы не добраться. И против своего закона поступить и на ноги вздыбиться им тоже никак невозможно. Повякали, повякали промеж собою карачки, да и погнали Обормота из своей страны далеча.

– Иди себе, – говорят, – с Богом по морозцу, мы, – говорят, – народ очень добрый.

Две межи

Пришла межа к меже, спрашивает:

– Каково тебе, межа, жить?

Отвечает меже межа:

– Ох, топчут меня, межу, мужики, топчут меня, межу, бабы, топчут меня, межу, ребятишки малые. А я, межа, тоненькая да худенькая, а я, межа, здоровьем больно хлипкая: недужится мне меже, нездоровится. Ты, межа, каково живешь?

Отвечает межа меже:

– Ох, и мне, меже, жить по такому же, – и я, межа, от чужих то ног захирела, занедужилась. Лучше бы на нас, на межах, рожь повыросла.

Говорит меже межа:

– Пойдем, межа, к проселку жаловаться.

Воздохнула межа, отвечает меже:

– Проселок – маленький человек, он нам не поможет – его никто не послушает.

Говорит меже межа:

– Так пойдем, межа, к большой дороге жаловаться.

Воздохнула межа, отвечает меже:

– Большая дорога разбойница: она и может, да не поможет: видно, межа, надо нам еще терпеть.

Разошлись межи по своим местам.

Рак пятится назад

Говорят, что раки пятятся назад; но это – напраслина: раки ходят, как и все добрые люди, в ту сторону, куда глаза глядят.

Вышел рак из реки, пошел осматривать окрестности. Встретили рака братишка и сестренка.

– Смотри-ка, – говорит братишка, – рак пятится.

Обрадовались. Говорит сестренка:

– Хорошо бы его поймать.

– Он, рак-то, большой дурак, – говорит братишка, – назад пятится, сзади себя не видит, мы ему мою шапку подставим, он в нее сам вползет, а мы его унесем, спекём рака.

– Только ты тише, – говорит сестренка, – а то он услышит.

Сели на корточки, четырьмя руками братишкину шапку распялили, ждут, когда рак в шапку припятится. А только рак не будь глуп, шапку увидел, да в сторону и свернул. Братишка и сестренка в ту сторону перебежали, опять шапку на рачий путь наставили, – рак опять увильнул. Мыкались, мыкались братишка и сестренка, видят, не поймать в шапку рака. Стали, ртишки разинули, на рака дивятся, сами рассуждают.

– Как-же он сзади себя видит? – спрашивает сестренка.

Говорит ей братишка:

– Значит, у него сзади глаза.

– Да ведь глаза-то на голове, – говорит сестренка.

– Ну, – говорит братишка, – значит, у него и голова сзади.

Ударились со всех ног домой. Всем, большим и малым, рассказывают:

– А что мы видели-то сейчас! – как рак пятится. И уж чудной-же он, этот рак-то! Хвост-то у него спереди, а голова, с глазами сзади, – только перед с хвостом у него сзади, а зад с головою спереди.

Лучишка в темничке

Пришли лучи к Солнцу, разбирают себе подорожные. Один луч говорит:

– Я нынче во дворец пойду.

Другой говорит:

– Я по Невскому погуляю.

Третий говорит:

– А я по полям пройдусь.

Четвертый говорит:

– А я в речке выкупаюсь.

Все хорошие места разобрали, и побежали было, да Солнце кричит:

– Стойте, братцы, вот еще есть местечко, – тёмная темничка, где сидит бедный заключенный.

Все лучи заговорили жалобно:

– В тёмной темничке сыро, в тёмной темничке грязно, в тёмной темничке скверно пахнет, – не хотим идти в тёмную темничку.

Поймал Солнце одного лучишку за волосенки, говорит:

144