Том 2. Мелкий бес - Страница 49

Сашу встретили еще в передней все три сестры. Они же любили сидеть у окна, глядючи на улицу, а потому завидели его издали. Веселые, нарядные, звонко-щебечущие, окружили они его буйною вьюгою веселья, – и ему сразу стало приятно и легко с ними.

– Вот он, молодой таинственный человек! – радостно воскликнула Людмила.

Саша поцеловал ей руку и сделал это ловко и с большим удовольствием. Поцеловал уж заодно руки и Дарье с Валериею, – нельзя же их обойти, – и нашел, что это тоже весьма приятно. Тем более, что они все три поцеловали его в щеку: Дарья звонко, но равнодушно, как доску, Валерия нежно, опустила глаза, – лукавые глазки, – легонько хихикнула и тихонько прикоснулась легкими, радостными губами, – как нежный цвет яблони, благоуханный, упал на щеку, – а Людмила чмокнула радостно, весело и крепко.

– Это – мой гость, – решительно объявила она, взяла Сашу за плечи и повела к себе.

Дарья сейчас же и рассердилась.

– А твой, так и целуйся с ним! – сердито крикнула она. – Нашла сокровище! Никто не отнимет.

Валерия ничего не сказала, только усмехнулась, – очень любопытно с мальчишкою разговаривать! Что он понимает?

В Людмилиной горнице было просторно, весело и светло от двух больших окон в сад, слегка призадернутых легким, желтоватым тюлем. Пахло сладко. Все вещи стояли нарядные и светлые. Стулья и кресла были обиты золотисто-желтою тканью с белым, едва различаемым узором. Виднелись разнообразные скляночки с духами, с душистыми водами, баночки, коробочки, веера и несколько русских и французских книжек.

– А я тебя сегодня ночью во сне видела, – хохоча, рассказывала Людмила, – ты будто бы у городского моста плавал, а я на мосту сидела и тебя на удочку выудила.

– И в баночку положили? – смешливо спросил Саша.

– Зачем в баночку?

– А куда же?

– Куда? Нарвала за уши, да назад в речку кинула.

И Людмила звонко и долго хохотала.

– Ишь вы какая! – сказал Саша. – А что вы мне сегодня хотели сказать?

Людмила смеялась и не отвечала.

– Обманули, видно, – догадался Саша. – А еще обещали показать что-то, – укоризненно сказал он.

– Я тебе покажу! хочешь есть? – спросила Людмила.

– Я обедал, – сказал Саша. – Экая вы обманщица!

– Нужно очень мне тебя обманывать. Да никак от тебя помадой разит? – вдруг спросила Людмила. Саша покраснел.

– Терпеть не могу помады! – досадливо говорила Людмила. – Барышня помаженная!

Она повела рукою по его волосам, замаслила руку и хлопнула его ладонью по щеке.

– Пожалуйста, не смей помадиться! – сказала она.

Саша смутился.

– Ну, ладно, не буду, – сказал он. – Строгости какие! Душитесь же вы духами!

– То духи, а то помада, глупый! нашел сравнить, – убеждающим голосом сказала Людмила. – Я никогда не помажусь. Зачем волосы склеивать! Духи совсем не то. Дай-ка я тебя надушу. Желаешь? Сиренькой надушу, – желаешь?

– Желаю, – сказал Саша, улыбаясь. Ему приятно было думать, что он принесет домой аромат и опять удивит Коковкину.

– Кто желает? – переспросила Людмила, взяла в руки скляночку с серингою и вопросительно и лукаво смотрела на Сашу.

– Я желаю, – повторил Саша.

– Ты же лаешь? лаешь? вот как! лаешь! – весело дразнилась Людмила.

Саша и Людмила весело хохотали.

– Уж не боишься, что задушу? – спросила Людмила: – помнишь, как вчера струсил?

– И ничего не струсил, – вспыхнув, горячо отвечал Саша.

Людмила, посмеиваясь и дразня мальчика, принялась душить его серингою. Саша поблагодарил и опять поцеловал ей руку.

– И пожалуйста, остригись! – строго сказала Людмила, – что хорошего локоны носить, лошадей прическою пугать.

– Ну, ладно, остригусь, – согласился Саша, – ужасные строгости! У меня еще коротенькие волосы, в полдюйма, еще инспектор ничего мне о волосах не говорил.

– Я люблю остриженных молодых людей, заметь это, – важно сказала Людмила и погрозила ему пальцем. – И я тебе не инспектор, меня надо слушаться.

С тех пор Людмила повадилась все чаще ходить к Коковкиной, для Саши. Она старалась, особенно вначале, приходить, когда Коковкина не бывала дома. Иногда пускалась даже на хитрости, выманивала старуху из дому. Дарья сказала ей однажды:

– Эх, ты, трусиха! Старухи боишься. А ты при ней приди, да его и уведи, – погулять.

Людмила послушалась, – и уже стала приходить когда попало. Если заставала Коковкину дома, то, посидев с нею недолго, уводила Сашу погулять, но при этом задерживала его только на короткое время.

Людмила и Саша быстро подружились нежною, но беспокойною дружбою. Сама того не замечая, уже Людмила будила в Саше преждевременные, пока еще неясные, стремления да желания. Саша часто целовал Людмилины руки, – тонкие, гибкие пясти, покрытые нежною, упругою кожею, – сквозь ее желтовато-розовую ткань просвечивали извилистые синие жилки. И выше – длинные, стройные – до самого локтя легко было целовать, отодвигая широкие рукава.

Саша иногда скрывал от Коковкиной, что приходила Людмила. Не солжет, только промолчит. Да и как же солгать, – могла же сказать и служанка. И молчать-то о Людмилиных посещениях не легко было Саше: Людмилин смех так и реял в ушах. Хотелось поговорить о ней. А сказать – неловко с чего-то.

Саша быстро подружился и с другими сестрами. Всем им целовал руки и даже скоро стал девиц называть Дашенька, Людмилочка да Валерочка.

XVII

Людмила, встретив Сашу днем на улице, сказала ему:

– Завтра у директорши старшая дочка именинница, – твоя старушка пойдет?